Кондратьева Светлана

«А что, такие были?» — можно услышать, когда речь заходит о женщинах-предпринимательницах XIX века. Есть штамп что сценарий жизни тогда был только рожать детей и принимать гостей. Однако в то время у женщины было двойственное положение. Она традиционно рассматривалась как жена, мать и хозяйка, но при этом могла быть собственником или руководителем бизнеса.

Чаще всего бизнесом занимались купеческие вдовы, реже — замужние купчихи и незамужние купеческие дочери, другие сословия тоже встречались. Дамы управляли заводами, занимались торговлей, недвижимостью, модным делом, преуспевали и в других сферах деятельности.

Текстильная королева

Мария Морозова считалась самой состоятельной и успешной женщиной-предпринимательницей своего времени. В 1889 году она получила от мужа в наследство состояние 6 миллионов рублей и за 20 лет увеличила эту сумму до 30 миллионов. Лично управляла самой крупной в России текстильной фабрикой.

В детстве Маше дали хорошее образование, а в 16 лет выдали замуж за Тимофея Морозова, владельца Никольской мануфактуры. В 43 года, когда 10 их детей подросли, муж стал посвящать Марию в дела фирмы на равных с собой и готовить к управлению фабрикой, если с ним что-то случится. В уставе фирмы Мария Морозова значилась как соучредитель, имела право управлять семейными имениями и покупать земли.

Современники описывали ее как властную женщину с самостоятельными взглядами. Уже через девять дней после смерти мужа она принимает должность директора-распорядителя Никольской мануфактуры и активно приступает к работе. Теперь она ответственна за 6 фабрик, 9 вспомогательных производств и более чем 17 тысяч рабочих.

Морозова меняет стратегию продаж. Раньше главные сделки заключались на Нижегородской и других сезонных ярмарках. А она делает ставку на торговлю через собственные представительства фирмы в крупных городах. Затем уходит от единоличного управления фабрикой: создает совет директоров из четырех родственников и близких людей, за каждым из которых закрепляются свои зоны ответственности. Например, ее сын Савва Морозов, получивший в Кембридже химическое образование, отвечал за оборудование, производство и качество продукции, а зять занимался иностранными сделками и поставками сырья из-за рубежа. Все эти изменения вскоре выразились в цифрах: уставной капитал фабрики увеличился в три раза, с 5 миллионов до 15.

Еще она успевала заниматься благотворительностью и была единственной женщиной-купчихой, получившей знак отличия за 25 лет работы в благотворительных заведениях.

Мария Морозова прожила 82 года, всю жизнь оставалась работоспособной и не забывала думать о других. В завещании она выделяет каждому из 27 внуков по 10 тысяч рублей — в память о бабушке. А в день похорон деньги на поминки получили все 26 тысяч рабочих ее мануфактуры и несколько тысяч бедных. Вся деловая Москва говорила, что ушла женщина-легенда.

Миллион и девичья фамилия

Вера Фирсанова была не только образованной светской дамой, которая дружила с Шаляпиным и Рахманиновым, но и успешным девелопером. Ее отец был очень удачлив в бизнесе, занимался драгоценностями, лесом, владел землей в Москве. Вера была единственным ребенком, к тому же поздним, отцу было 44 года на момент ее рождения.

Отец очень ее любил, но боялся, что девушка не сможет удержать семейные миллионы. Поэтому насильно выдал ее замуж за купца Владимира Воронина. Брак оказался для Веры таким неудачным, что, как только отец умирает, она требует у мужа развод. Чтобы он принял «вину» на себя, платит ему «выкуп» в миллион рублей. Дело в том, что развестись тогда было трудно, короткий список допустимых причин включал покушение на жизнь, бесплодие, отсутствие больше пяти лет непонятно где. Но был еще пункт «измена», и иногда супруги договаривались между собой использовать именно его как аргумент в суде.

Вера начинает свободную и деловую жизнь. Она ломает старые постройки на собственных участках земли и строит там доходные дома. Потом решает полностью переделать принадлежавшие ей Сандуновские бани. Кстати, занимается этим уже вместе с новым мужем, корнетом Алексеем Гонецким. Женщина так доверяет ему, что оформляет доверенность на управление своими делами и переводит на него часть имущества.

Вместе они превращают Сандуны в легендарное и очень прибыльное место. В комплекс входили квартиры, магазины и бани на любой вкус. В общих бюджетных банях можно было помыться за пять копеек, а отдельный люксовый банный блок стоил пять рублей. Был свой водопровод с фильтрами воды и электростанция, третья в Москве. Бани приносили больше 100 тысяч дохода в год.

Правда, вскоре до Веры дошли слухи, что Гонецкий закрывает ее деньгами свои старые долги и закладывает ее имущество. Начинается непростой судебный процесс, а потом привычная схема «миллион выкупа, развод и девичья фамилия». Кстати, примерно в такую же сумму ей обойдется строительство Петровского пассажа, одного из самых модных магазинов Москвы.

Фирсанова владела недвижимостью на 26 участках земли в Москве, но после революции у нее отняли это имущество и выделили одну комнату в коммуналке в доме, когда-то ей принадлежавшем. Она проживет там десять лет, потом с помощью Шаляпина покинет Россию и последние годы проведет во Франции.

«Стерва» с пароходами по системе «убер»

Нижегородская предпринимательница Мария Кашина даже в литературе засветилась — Горький писал с нее Вассу Железнову. Ее муж Михаил Кашин был из ярославских крестьян. В свое время он приехал в Нижний Новгород и решил заняться пароходством, причем перевозил пассажиров на пять копеек дешевле, чем все остальные.

Свой первый пароход Кашин назвал «Аввакум», в честь деда, а самый крупный — «Мария», в честь жены. Она помогала мужу сначала как кассир, потом как ревизор на пароходе. Знала тонкости дела и была полноправным партнером. Вот только чем богаче они становились, тем чаще ей приходилось краснеть за вторую половину. Михаил стал играть в карты и спускать деньги, соблазнять малолетних и даже угодил за это под суд. До которого, правда, не дожил.

Мария стала во главе крупного бизнеса, который она, к счастью, хорошо знала. Проезд у Кашиной по-прежнему стоил дешевле других, а пароходы делали больше остановок, в том числе у небольших пристаней. Постепенно добавлялись новые линии и строились большие и маленькие суда. В 1900-х годах больше десяти кашинских пароходов ходили по Волге и Каме, была линия в Москву.

Кашина была единственной женщиной на Волге, владевшей таким крупным «парком» судов. Легко догадаться, что даму с жестким характером, готовую обскакать конкурентов, недолюбливали. Она получила прозвища Кашиха и Стерва, а в 1907 году на нее даже собирались устроить покушение. Убийца, правда, не решился на это и сдался в полицию с повинной.

Когда в 1912 году крупные волжские пароходства слились в один холдинг, Кашина осталась практически одна против них. Пришлось продать бизнес, зато за хорошую сумму — 1 305 000 рублей. Тем не менее ее пароходство было последней крупной частной компанией, «бороздившей» Волгу.

Принцесса-фабрикантша

Были среди дореволюционных бизнесвумен и женщины «голубых кровей». Евгения Лейхтенбергская — герцогиня, внучка императора Николая I — иногда удивляла придворное общество своими прогрессивными взглядами, например, вместо платья носила полумужской костюм тайер. Он состоял из юбки и жакета с воротником и лацканами, такие потом станут образцом бизнес-стиля.

В 1868 году девушка вышла замуж за принца Александра Ольденбургского, родила сына. Но на месте ей явно не сиделось. Она состояла членом и руководителем самых разных благотворительных, научных и досуговых обществ. А в 33 года купила за 500 тысяч рублей имение Рамонь под Воронежем, и там с модернизации старого свеклосахарного завода начался ее «сладкий» бизнес.

Фабрика «Рамонь» выпускала около 400 разных наименований конфет, получала международные призы. В имении появилось общежитие для приглашенных инженеров, столовая для рабочих, ветка железной дороги, побочные производства.

В 1905 году кто-то поджег сахарные склады, и после этого пожара фирма начала банкротиться. Спустя шесть лет оборудование купят два предпринимателя и увезут в Воронеж, создав там новую кондитерскую фабрику. Ольденбургская тем не менее прожила долгую жизнь в 80 лет и доказала, что талант организатора и деловые качества никуда не денешь, даже если тебя называют «ваше высочество».

Крестьянка с талантом кадровика

Казалось, в жизни Анны Хониной все шло более чем удачно. Ее отец-крестьянин сумел создать небольшую фабрику, оставить дочери наследство и удачно выдать ее замуж в соседнюю деревню за директора богатой текстильной фабрики Михаила Красильщикова. Правда, вскоре у фирмы начались финансовые проблемы, и, как назло, внезапно умер Михаил. Малограмотной Анне с шестью маленькими детьми пришлось срочно включаться в бизнес.

Она позвала на помощь брата, взяла кредиты и продолжила механизацию дела, начатую мужем. А еще пустила в ход знание менталитета крестьян. Чтобы они не халтурили, два раза в год, на Пасху и Покров, на фабрике проводилась «ревизия» работников. Все получали увольнение, но если при этом человек слышал «приходите поработать после праздников», значит, его заново нанимали. А еще Красильщикова не терпела обмана и от него тоже страховалась с опорой на психологию. Если служащего ловили на воровстве, его увольняли вместе со всей семьей. Если учесть, что крестьяне работали кланами, а в селе Родники работать кроме фабрики было почти негде, эффект от кадровой политики был ощутимым.

Конечно, сегодня такие методы вряд ли вызовут у кого-то сочувствие, но Анна так же жестко относилась и к самой себе. Вставала в 6 утра и до 10 занималась делами, каждый день появлялась в цехах и старалась помогать рабочим, у которых были трудности. На себя она не тратила, имела только два платья, праздничное и будничное.

При ней были построены новые корпуса, дополнительные производства, роддом, небольшая больница, школа, ветка железной дороги, пасека. Она увеличила капитал фирмы с 2,5 до 8 миллионов рублей. И если в 1860 году на фабрике работало больше 300 человек, то в 1882-м уже больше 1600, а в 1914-м — более 8 тысяч.

Как только дети стали совершеннолетними, Анна Красильщикова передает им дела. Причем им она дает прекрасное образование. Хоть формально женщина ушла «на пенсию», за фабрикой она все равно следила.

Модельер для цариц и крестьянок

В 1925-м году на Всемирной выставке в Париже среди модных коллекций первое место получила не Коко Шанель или знаменитый Поль Пуаро, а российский модельер Надежда Ламанова. Жизнь этой женщины сложилась ярко: в 24 года она открыла собственную мастерскую, в 37 стала поставщиком императорского двора, а в 58 — первым советским дизайнером.

Надя окончила Нижегородское Мариинское женское училище и могла преподавать географию в сельских школах. Но она выбрала более интересную судьбу, приехав в 1877 году в Москву воплощать свою мечту.

Надежда окончила школу кройки и шитья и поначалу пошла работать «по найму» — в мастерскую Войткевичей. На тот момент ей нужно было обеспечивать и себя, и своих братьев и сестер, так как родители умерли. Впрочем, она не сидела без заказов и вскоре накопила деньги на собственное ателье. В будущем ее магазин откроется на Кузнецком Мосту, куда из-за монополии французов русскому модельеру было почти нереально попасть.

Получить от платье от Ламановой мечтала вся Москва, несмотря на высокие ценники. Правда, желающим приходилось пройти испытание примеркой. Несколько часов заказчица должна была неподвижно стоять, пока Ламанова закалывала десятки булавок. Она никогда не брала для создания моделей иголку и нитку, используя собственную технику наколок. И не слушала просьбы клиентов из разряда «А вот тут бантик мне сделайте!». Зато «диктатор» в моде оценивала фигуру заказчицы и шила платье, скрывающее все недостатки. «Человек имеет право быть гармоничным», считала она.

Ламанова шьет для главных спектаклей МХАТа, и Станиславский зовет ее «Шаляпиным в своем роде». В ее платьях ходят императрицы. При этом Надежда постоянно учится — ездит в Париж, а также изучает русскую историю, чтобы потом создать коллекции а-ля рюс.

После революции ее арестовали, но спустя пару месяцев выпустили благодаря жене Максима Горького. Тканей не было, но Ламанова умудрялась шить театральные костюмы из занавесок, а одежду для пролетариата из самых простых и доступных материалов. Кажется, она могла сделать платье даже из мешка из-под картошки. Сама она даже в самых непростых условиях в возрасте 80 лет ходила на каблуках, в идеальных костюмах и пахла духами.

И в заключение

Как видим, выдающиеся российские женщины-предпринимательницы прошлого отличались и от образов Островского, и от позднейших карикатур. Они умудрялись воспитывать детей, были не чужды культуре и при этом проявляли себя как талантливые бизнесмены. Кроме того, именно им современники были обязаны многим социальным изменениям. Первый в России и один из первых в Европе институтов по изучению рака, первая в Москве школа для слепых детей, женские образовательные курсы, самые современные в городе роддомы — это тоже дело рук различных бизнес-леди.